Image credit: Jana Romanova
Most of the poems below were written approximately between the years 2001 and 2007. The order on this website does not reflect the order of their creation. In fact, I have been rearranging them into different cycles.
My plan is to gradually translate the poems to English conveying their meaning (but not rhythms and rhymes).
*This page is still a work in progress. Images that accompany the poems below are taken from pexels.com.
Most of the poems below were written approximately between the years 2001 and 2007. The order on this website does not reflect the order of their creation. In fact, I have been rearranging them into different cycles.
My plan is to gradually translate the poems to English conveying their meaning (but not rhythms and rhymes).
*This page is still a work in progress. Images that accompany the poems below are taken from pexels.com.
|
Странник
1. Здесь каждую весну цветут каштаны, Почти как там, откуда я пришел. И этим зазеркальным сходством странным Меня здесь всё пугает: море, мол… Свое «почти» есть у любой былинки. На реквизит похож забытый зонт. Упрямо упираются тропинки В небрежно проведенный горизонт. И голос моря стал ворчаньем нудным. Ничто меня не радует уже. А вечерами холодно и людно В моей отцветшей навсегда душе. 2. И однажды по дорогам сонным, Устланным осеннею листвой, Не надеясь больше быть прощенным, Я вернулся в старый город свой. Там, блестя сквозь веки фонарями, Выгибали улицы хребты. Город что-то прятал за дверями. Чуть качались в пустоте мосты... Мне так часто снился этот город... Может, этот город – только сон? Запахнусь, и подниму свой ворот, И ступлю на зыбкий небосклон. |
Wanderer
1. Chestnuts bloom here every spring, Almost like where I came* from. This strange looking-glass resemblance Scares me in everything here: the sea, the pier... Every blade of grass has its own "almost". A forgotten umbrella looks like a prop. Little paths stubbornly dead-end Into the sloppily drawn horizon. The voice of the sea has turned into tiresome nagging. Nothing makes me happy anymore. And in the evening, it is cold and crowded In my soul, which will never bloom again. 2. So one day, following sleepy roads Covered with autumn leaves, Without any hope of ever being forgiven, I came back to my old city. There, with street lights gleaming through their eyelids, Avenues were arching their backs. The city was hiding something behind the closed doors. Bridges were swaying lightly in the emptiness... I have seen this city so often in my dreams... Perhaps this city is just a dream? I will wrap my coat tighter around me, and pop my collar, And step onto the unsteady sky. *In both poems above, the narrator is male. This is evident only in Russian, where past tense verbs are gendered. |
|
Песня Белого Волка
Обжигающий снег моей шкуры – Холод пламени в ваших глазах. Все вы буры, беззубы и буры, Но зубаст ваш зияющий страх. Я пою её лик белокожий, И она льёт мне с неба любовь. Вы её ненавидите тоже: Чёрной кровью – кипящую кровь. Обхожу ваше псиное стадо, Но люблю вас, как любят дитя. Вашей жалости волку не надо И проклятья его не смутят. Все мы – вечного целого части, Мы – на смелость бессмыслья намёк. Да, я жалок, убог и несчастен, Но весь мир – мой блестящий зрачок. |
White Wolf's Song
Burning snow of my fur - Freezing flame in your eyes. All of your are brown, toothless and brown, But your gaping fear has sharp teeth. I sing songs to her pale face, And she pours love to me from the sky. You hate her as much as you hate me - Hate the boiling blood with your black blood. I bypass your dog herd, But I love you the way one loves a child. I don't need your pity, And I am not disturbed by curses. We all are parts of one eternal whole, Hinting at the courage of nonsense. Yes, I am pathetic, miserable, and squalid, But the universe is the shiny pupil of my eye. |
|
***
Притворимся, что нам всё равно. Сквозь тебя посмотрю на прохожих. Сквозь тебя они будут похожи На актёров немого кино. Ты уйдёшь, и останется дно. Толща тёмная давит на плечи. Утону без тебя в этот вечер. Мне бы слово – лишь слово одно… |
***
Let's pretend that we don't care. Through you, I will look at passers-by. Through you, they will resemble Actors in a silent movie. You will leave, and leave me on the bottom, Dark mass of water pressing on my shoulders. I will drown without you tonight, Wishing for a word, just one word... |
***
«...Быть может, на стекле изъян,
Стекле сверкающего шара,
В котором я из дальних стран,
Привезена ему в подарок.
Но только кажется, что он
Не равнодушный и не старый,
Он поднимается на трон.
Клубится дым его сигары.»
А в кресле восседал старик,
Читая манускрипт старинный,
И в серебристом шаре блик
Дрожал от пламени камина.
«...Быть может, на стекле изъян,
Стекле сверкающего шара,
В котором я из дальних стран,
Привезена ему в подарок.
Но только кажется, что он
Не равнодушный и не старый,
Он поднимается на трон.
Клубится дым его сигары.»
А в кресле восседал старик,
Читая манускрипт старинный,
И в серебристом шаре блик
Дрожал от пламени камина.
***
В лесу боюсь услышать я шептание ветвей.
Напоминает мне оно припев души моей.
Я в городах боюсь людей, боюсь их странных лиц.
У них жестокие глаза и клювы, как у птиц.
Скитаюсь по дорогам я, сплю в поле на траве.
Воспоминаний не храню в стеклянной голове.
В лесу боюсь услышать я шептание ветвей.
Напоминает мне оно припев души моей.
Я в городах боюсь людей, боюсь их странных лиц.
У них жестокие глаза и клювы, как у птиц.
Скитаюсь по дорогам я, сплю в поле на траве.
Воспоминаний не храню в стеклянной голове.
***
Эти нервные руки
Гладят кошек;
Помогают словам объяснять;
На коленях умерев понарошку –
От скуки,
Воскресают опять;
Обо мне и не думая даже,
Живут;
Привычным движеньем подносят ко рту сигарету
И грустят в ее душном дыму,
В этом маленьком городе где-то.
Эти нервные руки
Гладят кошек;
Помогают словам объяснять;
На коленях умерев понарошку –
От скуки,
Воскресают опять;
Обо мне и не думая даже,
Живут;
Привычным движеньем подносят ко рту сигарету
И грустят в ее душном дыму,
В этом маленьком городе где-то.
Луна
1.
Облака – её вуаль.
Вскрикнет глухо, глянув в даль.
Льдинкой тающая сталь.
Мой таинственный фонарь.
2.
В корсете своем задохнулась луна
И стала смертельно, предсмертно бледна.
А тучи уже наплывают волной,
Чтоб скрыть ее крик за своей тишиной,
Чтоб я не узнала о смерти луны.
Луна мне прислала прощальные сны,
В которых, лишь руки к тебе протяну, -
И ты превращаешься в душную тьму.
3.
Пусть по щекам стекают слезы:
Я их поймаю на ладони.
Закончен день, и слишком поздно.
Пусть в облаках луна утонет.
Мне все равно, что ты уходишь.
Мне вместе быть с тобою больно.
…А мертвый лик на небосклоне
Так странно кажется довольным…
1.
Облака – её вуаль.
Вскрикнет глухо, глянув в даль.
Льдинкой тающая сталь.
Мой таинственный фонарь.
2.
В корсете своем задохнулась луна
И стала смертельно, предсмертно бледна.
А тучи уже наплывают волной,
Чтоб скрыть ее крик за своей тишиной,
Чтоб я не узнала о смерти луны.
Луна мне прислала прощальные сны,
В которых, лишь руки к тебе протяну, -
И ты превращаешься в душную тьму.
3.
Пусть по щекам стекают слезы:
Я их поймаю на ладони.
Закончен день, и слишком поздно.
Пусть в облаках луна утонет.
Мне все равно, что ты уходишь.
Мне вместе быть с тобою больно.
…А мертвый лик на небосклоне
Так странно кажется довольным…
***
Деревья, под которыми мы шли,
За нашу немоту нас пожалели
И в глубине земли слова нашли,
Но мы уже исчезли с их аллеи.
Дома на нас смотрели из-под крыш.
И намекали блеском серых окон.
Ты говорил. Я знала, - ты молчишь.
Весь мир застыл в молчании стооком.
И я молчала, говоря в ответ
О стены разбивавшиеся фразы.
А с неба тёк волшебно синий свет
И превращал осколки слов в алмазы.
Деревья, под которыми мы шли,
За нашу немоту нас пожалели
И в глубине земли слова нашли,
Но мы уже исчезли с их аллеи.
Дома на нас смотрели из-под крыш.
И намекали блеском серых окон.
Ты говорил. Я знала, - ты молчишь.
Весь мир застыл в молчании стооком.
И я молчала, говоря в ответ
О стены разбивавшиеся фразы.
А с неба тёк волшебно синий свет
И превращал осколки слов в алмазы.
Вдохновение (грусть)
1.
Из тысячи тысяч слов
Мне нужно только одно, -
Чтоб им, как острой иглой,
К листку приколоть
Живую бабочку-боль.
2.
Приходиться платить
За вдохновенье.
За каждый счастья полный вдох.
Тот, кто сирен услышал пенье,
Навек оглох.
И мира тайное движенье,
Лишь кожу сбросив можно ощутить.
За вдохновенье
Приходится платить.
3.
Я смотрю на своё отраженье
В опустевшем вагоне метро.
За стеклом – темнота и движенье
В темноту мной отброшенных слов…
4.
Руками воздух не схватить;
Не перелить свое дыханье
В ничто, лишенное границ,
Без жизни, смысла, без названья.
И даже строчки черных птиц
Умеют лучше говорить.
1.
Из тысячи тысяч слов
Мне нужно только одно, -
Чтоб им, как острой иглой,
К листку приколоть
Живую бабочку-боль.
2.
Приходиться платить
За вдохновенье.
За каждый счастья полный вдох.
Тот, кто сирен услышал пенье,
Навек оглох.
И мира тайное движенье,
Лишь кожу сбросив можно ощутить.
За вдохновенье
Приходится платить.
3.
Я смотрю на своё отраженье
В опустевшем вагоне метро.
За стеклом – темнота и движенье
В темноту мной отброшенных слов…
4.
Руками воздух не схватить;
Не перелить свое дыханье
В ничто, лишенное границ,
Без жизни, смысла, без названья.
И даже строчки черных птиц
Умеют лучше говорить.
Вдохновение (счастье)
1.
Может быть, я – голубое бездонное небо
С чёрными точками ласточек и облаками?
Или ночное, где брызгами звёзды сверкают,
Тусклые ближе к луне равнодушной и белой?
След от упавшей звезды остаётся стихами.
2.
Хочу на ночь накинуть сетку,
Блестящую росою рифм,
Чтоб посадить в тетради клетку
И утром показать другим.
А ночь скользит, играя в прятки,
Смеётся призрачным дождём
И, с ветром в дом влетев украдкой,
Свернётся на листке моём.
3.
Ночь дождём разрыдалась.
С неба капают звёзды.
Муза тихо прокралась
И уселась на простынь.
С ней мы слушаем молча,
Как лепечет берёза
И то тише, то громче,
С неба падают слёзы.
1.
Может быть, я – голубое бездонное небо
С чёрными точками ласточек и облаками?
Или ночное, где брызгами звёзды сверкают,
Тусклые ближе к луне равнодушной и белой?
След от упавшей звезды остаётся стихами.
2.
Хочу на ночь накинуть сетку,
Блестящую росою рифм,
Чтоб посадить в тетради клетку
И утром показать другим.
А ночь скользит, играя в прятки,
Смеётся призрачным дождём
И, с ветром в дом влетев украдкой,
Свернётся на листке моём.
3.
Ночь дождём разрыдалась.
С неба капают звёзды.
Муза тихо прокралась
И уселась на простынь.
С ней мы слушаем молча,
Как лепечет берёза
И то тише, то громче,
С неба падают слёзы.
***
Я меж листьев опавших нашла
Оброненные кем-то слова;
Побыстрей, чтоб не видел никто,
Убрала их в карманы пальто;
Возвратившись с прогулки домой,
Положила на столик ночной
И, с ногами забравшись в кровать,
Попыталась слова разобрать.
Но они, как сухие цветки,
Были легки и хрупки.
Я их расправить старалась –
В руках только пыль осталась.
Я меж листьев опавших нашла
Оброненные кем-то слова;
Побыстрей, чтоб не видел никто,
Убрала их в карманы пальто;
Возвратившись с прогулки домой,
Положила на столик ночной
И, с ногами забравшись в кровать,
Попыталась слова разобрать.
Но они, как сухие цветки,
Были легки и хрупки.
Я их расправить старалась –
В руках только пыль осталась.
Сказки
1.
Своим гребнем серебряным водит она
По твоим волосам темно-русым
И поет про страну, где дневует луна, -
И блестят ее звездные бусы.
Я проплакала столько бессонных ночей,
Ты же спишь в ее нежных объятьях.
И недвижны дубовые створки дверей,
И не снять поцелуем заклятья.
Ее песня течет, глубока, как река,
И текут по щекам моим слезы.
Если есть та страна, то трава в ней мягка,
Как ее шелковистые косы…
2.
Когда-то слова жемчугами
С коралловых сыпались уст.
Но клятва слепила уста мне
И взгляд мой стал чёрен и пуст.
Я прежней себя отраженье,
И лживы улыбки мои.
Ножами при каждом движеньи
Земля разрезает ступни.
А ты с каждым днём равнодушней.
Тебе уже скучно со мной.
В упрёках твоих мои уши
Морской различают прибой.
Я слишком горда, чтоб дождаться,
Пока ты прогонишь меня.
Где волны на берег ложатся,
Я буду белеть на камнях.
3.
Прокралась смерть и, наклонившись, нежно
Дотронулась прозрачною рукой
До лба его, и начала неспешно
Рассказывать, что счастье есть покой.
И он увидел светлые долины,
Лежащей перед ним в тиши страны.
Перед глазами вереницей длинной
Прошли, протанцевали жизни сны.
Глаза, тускнея, закрывались сами,
И смерть прильнула ласково к плечу.
Тогда рукой, украшенной перстнями,
Он потянулся к лунному лучу...
И вдруг втекла, с лучом луны сливаясь,
Искрящаяся песня соловья.
В ней расцветали жизнь, любовь, земля, -
И смерть заслушалась, бессильно улыбаясь...
4.
Ты не взойдешь на тот утес,
Отполированный дождями,
Где я, вся в золоте волос,
Блещу, облитая лучами.
Но и уйти не сможешь ты,
Плененный голосом отныне,
И, улыбаясь, с высоты,
Взгляну, как сгинешь ты в пучине.
5.
Я спала в золотом апельсине,
Завернувшись в волнистые волосы.
Ты меня разбудил. Пусть отныне
Мир со мной говорит твоим голосом!
1.
Своим гребнем серебряным водит она
По твоим волосам темно-русым
И поет про страну, где дневует луна, -
И блестят ее звездные бусы.
Я проплакала столько бессонных ночей,
Ты же спишь в ее нежных объятьях.
И недвижны дубовые створки дверей,
И не снять поцелуем заклятья.
Ее песня течет, глубока, как река,
И текут по щекам моим слезы.
Если есть та страна, то трава в ней мягка,
Как ее шелковистые косы…
2.
Когда-то слова жемчугами
С коралловых сыпались уст.
Но клятва слепила уста мне
И взгляд мой стал чёрен и пуст.
Я прежней себя отраженье,
И лживы улыбки мои.
Ножами при каждом движеньи
Земля разрезает ступни.
А ты с каждым днём равнодушней.
Тебе уже скучно со мной.
В упрёках твоих мои уши
Морской различают прибой.
Я слишком горда, чтоб дождаться,
Пока ты прогонишь меня.
Где волны на берег ложатся,
Я буду белеть на камнях.
3.
Прокралась смерть и, наклонившись, нежно
Дотронулась прозрачною рукой
До лба его, и начала неспешно
Рассказывать, что счастье есть покой.
И он увидел светлые долины,
Лежащей перед ним в тиши страны.
Перед глазами вереницей длинной
Прошли, протанцевали жизни сны.
Глаза, тускнея, закрывались сами,
И смерть прильнула ласково к плечу.
Тогда рукой, украшенной перстнями,
Он потянулся к лунному лучу...
И вдруг втекла, с лучом луны сливаясь,
Искрящаяся песня соловья.
В ней расцветали жизнь, любовь, земля, -
И смерть заслушалась, бессильно улыбаясь...
4.
Ты не взойдешь на тот утес,
Отполированный дождями,
Где я, вся в золоте волос,
Блещу, облитая лучами.
Но и уйти не сможешь ты,
Плененный голосом отныне,
И, улыбаясь, с высоты,
Взгляну, как сгинешь ты в пучине.
5.
Я спала в золотом апельсине,
Завернувшись в волнистые волосы.
Ты меня разбудил. Пусть отныне
Мир со мной говорит твоим голосом!
***
Перед тем, как захлопнется жизнь,
Словно ларчик с таинственным кладом,
Я тебя навещу, – берегись.
Я приду повидаться, – так надо.
Я приду, – ты узнаешь меня, –
Так же прям, так же строг, так же верен.
Будет грязной твоя простыня.
Будут заперты окна и двери.
И наполнится лицами мгла.
Я приду, – и мне нужно так мало:
Чтобы ты перед смертью смогла
Вспомнить, как ты меня предавала.
Перед тем, как захлопнется жизнь,
Словно ларчик с таинственным кладом,
Я тебя навещу, – берегись.
Я приду повидаться, – так надо.
Я приду, – ты узнаешь меня, –
Так же прям, так же строг, так же верен.
Будет грязной твоя простыня.
Будут заперты окна и двери.
И наполнится лицами мгла.
Я приду, – и мне нужно так мало:
Чтобы ты перед смертью смогла
Вспомнить, как ты меня предавала.
***
Ты проходишь по этим дорогам.
Стены зданий тебя узнают.
Ты не чувствуешь взглядов их окон,
А они каждый день тебя ждут.
По слепящему, белому – слепо,
По кофейному месиву – в плюс,
Под зонтом – по осколочкам неба
Тороплюсь, тороплюсь, тороплюсь.
Я здороваюсь с каждым окошком,
А они говорят о тебе…
И обидно, и грустно немножко.
Мне бы кто-нибудь в след так глядел!
Стены зданий в молчании строгом
Притворяются, что не грустят.
Ты проходишь по этим дорогам.
И я тоже. Но все невпопад.
Ты проходишь по этим дорогам.
Стены зданий тебя узнают.
Ты не чувствуешь взглядов их окон,
А они каждый день тебя ждут.
По слепящему, белому – слепо,
По кофейному месиву – в плюс,
Под зонтом – по осколочкам неба
Тороплюсь, тороплюсь, тороплюсь.
Я здороваюсь с каждым окошком,
А они говорят о тебе…
И обидно, и грустно немножко.
Мне бы кто-нибудь в след так глядел!
Стены зданий в молчании строгом
Притворяются, что не грустят.
Ты проходишь по этим дорогам.
И я тоже. Но все невпопад.
Феи
1.
Вы когда-нибудь видели фею?
Я – однажды. В лесу, у реки.
Злое личико, тонкая шея
И на пальчиках рук – коготки.
Крыльев нет. Их придумали люди.
Ничего не сказала она.
Но послышалось в ветре: «забудет...».
А потом, чуть потише: «одна...».
2.
Меня заколдовали в детстве феи –
Любительницы пакостных затей.
На слюдянистых крыльях прилетели,
Решив пошкодить малость у людей.
Я на беду им встретилась случайно.
Хихикнув, унеслись шалуньи прочь,
Довольные собой необычайно.
С тех пор никто не в силах мне помочь.
1.
Вы когда-нибудь видели фею?
Я – однажды. В лесу, у реки.
Злое личико, тонкая шея
И на пальчиках рук – коготки.
Крыльев нет. Их придумали люди.
Ничего не сказала она.
Но послышалось в ветре: «забудет...».
А потом, чуть потише: «одна...».
2.
Меня заколдовали в детстве феи –
Любительницы пакостных затей.
На слюдянистых крыльях прилетели,
Решив пошкодить малость у людей.
Я на беду им встретилась случайно.
Хихикнув, унеслись шалуньи прочь,
Довольные собой необычайно.
С тех пор никто не в силах мне помочь.
***
…Мы все безумно одиноки.
И я тебе не расскажу,
Какой сегодня дождь по крыше
Гулял – с хвостом лилово-синим,
Какая ночь в окно втекала,
Как сладко облака молчали
И терлись спинами о землю.
И ты, прошу, не говори мне,
Не говори мне ни о чем.
…Мы все безумно одиноки.
И я тебе не расскажу,
Какой сегодня дождь по крыше
Гулял – с хвостом лилово-синим,
Какая ночь в окно втекала,
Как сладко облака молчали
И терлись спинами о землю.
И ты, прошу, не говори мне,
Не говори мне ни о чем.
***
По тропкам старого сада
Весь вечер гуляла осень
И всё заследила алым
Трёхпалым кленовым следом.
Хватала за ветки клювом,
На травы дышала снами
И на закатное солнце
Смотрела холодным глазом, -
И солнце тяжёлым камнем
Упало в ночную землю.
По тропкам старого сада
Весь вечер гуляла осень
И всё заследила алым
Трёхпалым кленовым следом.
Хватала за ветки клювом,
На травы дышала снами
И на закатное солнце
Смотрела холодным глазом, -
И солнце тяжёлым камнем
Упало в ночную землю.
Зима
1.
Вечерний город переполнен
Безумством белых мотыльков.
Из темноты влечёт их волны
Тепло огней и огоньков.
Подхвачен вьюгою, прохожий,
Спешит, глаза прикрыв рукой.
Ему покалывает кожу
Своими крылышками рой.
На крыши опустилось небо,
Свет фонаря к щеке приник,
А мотыльки садятся слепо
Ко мне на тёплый воротник.
2.
...И покорно позволяю,
Чтоб меня людской поток,
Ничего не замечая,
За собой наверх увлёк.
Там над черною рекою
Чередой висят мосты.
Мокрый снег ловлю рукою
И бегу из тесноты -
Вдоль по улицам, меж зданий,
Тех, что помнят стук подков.
Все полно воспоминаний.
Все полно волшебных снов.
3.
Зима ладони облаков
Кладет мне ласково на плечи
И достает парчовый вечер
Из деревянных сундуков.
Он тускло золотом блестит.
И плащ, в который был завернут
Пришедший к принцу призрак черный,
Был из такой же ткани сшит.
И раньше – этот же узор
Горел на платье Саломеи,
Когда она, от скуки млея,
К святому обратила взор.
И вот диковинку свою
Зима по небу расстилает,
Меня маня, со мной играя, -
И я, задумавшись, стою.
1.
Вечерний город переполнен
Безумством белых мотыльков.
Из темноты влечёт их волны
Тепло огней и огоньков.
Подхвачен вьюгою, прохожий,
Спешит, глаза прикрыв рукой.
Ему покалывает кожу
Своими крылышками рой.
На крыши опустилось небо,
Свет фонаря к щеке приник,
А мотыльки садятся слепо
Ко мне на тёплый воротник.
2.
...И покорно позволяю,
Чтоб меня людской поток,
Ничего не замечая,
За собой наверх увлёк.
Там над черною рекою
Чередой висят мосты.
Мокрый снег ловлю рукою
И бегу из тесноты -
Вдоль по улицам, меж зданий,
Тех, что помнят стук подков.
Все полно воспоминаний.
Все полно волшебных снов.
3.
Зима ладони облаков
Кладет мне ласково на плечи
И достает парчовый вечер
Из деревянных сундуков.
Он тускло золотом блестит.
И плащ, в который был завернут
Пришедший к принцу призрак черный,
Был из такой же ткани сшит.
И раньше – этот же узор
Горел на платье Саломеи,
Когда она, от скуки млея,
К святому обратила взор.
И вот диковинку свою
Зима по небу расстилает,
Меня маня, со мной играя, -
И я, задумавшись, стою.
Наброски
1.
По небу кралась мохнатая туча,
Алое брюхо закату подставив.
Скрылась за домом, на небе оставив,
След лиловатый, от ветра зыбучий.
2.
Облаков сиреневый туман
Звёзды одинокие закрыл
И, заснув, над городом застыл
Одеялом рваным на домах.
3.
Радуга, как кошка, потянулась,
Спину полосатую прогнув
И, зажмурясь, широко зевнув,
Над рекой блаженно растянулась.
4.
Косматое небо к земле повернулось
Слепым лунным глазом,
И в шерсти седой тут и там заблистали
Созвездий алмазы.
А зрячий свой глаз полусонно оно обратило
От этого лета
Туда, где задумчиво бродят светила
И злые кометы.
5.
Ты слышишь как шумит шиповник
Шелковобрюхими шмелями?
Лишь к ночи тише звук неровный.
Смолкает шепот меж цветами.
1.
По небу кралась мохнатая туча,
Алое брюхо закату подставив.
Скрылась за домом, на небе оставив,
След лиловатый, от ветра зыбучий.
2.
Облаков сиреневый туман
Звёзды одинокие закрыл
И, заснув, над городом застыл
Одеялом рваным на домах.
3.
Радуга, как кошка, потянулась,
Спину полосатую прогнув
И, зажмурясь, широко зевнув,
Над рекой блаженно растянулась.
4.
Косматое небо к земле повернулось
Слепым лунным глазом,
И в шерсти седой тут и там заблистали
Созвездий алмазы.
А зрячий свой глаз полусонно оно обратило
От этого лета
Туда, где задумчиво бродят светила
И злые кометы.
5.
Ты слышишь как шумит шиповник
Шелковобрюхими шмелями?
Лишь к ночи тише звук неровный.
Смолкает шепот меж цветами.
***
Между нами домов города
И машин разноцветные реки.
Ветер гонит людские стада.
И сквозь полуприкрытые веки
С неба молча за всеми следит
Вождь бескрайней небесной равнины.
По ночам в волосах исполина
Тополя вместо перьев орлиных.
Днем сгибает он радугой спину
И, кусая чубук свой старинный,
Облаками над нами дымит.
Между нами домов города
И машин разноцветные реки.
Ветер гонит людские стада.
И сквозь полуприкрытые веки
С неба молча за всеми следит
Вождь бескрайней небесной равнины.
По ночам в волосах исполина
Тополя вместо перьев орлиных.
Днем сгибает он радугой спину
И, кусая чубук свой старинный,
Облаками над нами дымит.
***
Я пошел по дороге, ведущей на юг.
Солнце плавило горы на мили вокруг.
Там я его встретил. Темней, чем смола,
Были два его черных крыла.
И, в лицо не взглянув мне, сказал он слова,
Тише, чем шелестит на могилах трава.
Он сказал мне слова и оставил меня
Посреди раскаленного дня.
«Если встретишь обманщика, если встретишь карманника,
Игрока, короля или вечного странника,
Если встретишь безумца в полночном бреду,
Расскажи им, что я к ним приду».
***
Ночь посмотрела в мои глаза
И пошла догонять сестру.
Я собиралась тебе сказать, -
Но не хватило у сердца струн.
И со мной только ветер-болтун.
***
Я видел сон: ты молча уходила.
Тебя влекла шумливая толпа.
И мнилась мне за белизною лба
Какая-то таинственная сила…
Ты всё могла сказать: что будет и что было.
Ты видела, как через много лет
Я – в кресле, я – седой поэт,
Прошу слугу мне принести чернила;
Как, не начав письма, впадаю в странный сон,
И вижу: ты проходишь молча мимо,
Толпа тебя влечёт неумолимо,
И ты владеешь тайной всех имён.
***
Однажды, когда ты заснул в колыбели,
Тебя навестила луна.
Ей кто-то сказал, - и хотела проверить
Она эти сплетни сама, -
Ей кто-то шепнул, - ты другой, ты бесёнок
С кудрями из лунных лучей.
Прокралась, взглянула. «Всего лишь ребёнок.
Но будешь мой или ничей».
И чтобы в слезах твое сердце намокло,
С той первой далёкой весны
Она тебе пела, рыдая, сквозь стёкла,
Дарила зелёные сны.
Чтоб сердце, наплакавшись, в лёд превратилось,
Тебя обнимала луна.
Чтоб сердце не билось, чтоб сердце разбилось,
С тобой целовалась она.
***
Вы когда-нибудь видели, как
Вечерами горят облака?
В небе тает цветная дуга?
От дождя закипает река?
Вы слыхали, как стонет сосна?
Как капелью смеётся весна?
Как бормочет морская волна?
Как ночная звенит тишина?
***
Как мне назвать немое чувство,
Когда тебя я узнаю среди ненужных лиц?
И ты проходишь мимо.
А я теперь люблю твоё живое имя.
Оно совсем недавно было пусто.
Как дом, где никогда никто не жил, молчало.
Теперь оно поёт.
***
Как найти эту тонкую грань?
Холод. Лунные полосы окон
Незаметно по полу ползут.
Ласка слов превращается в брань,
Дым табачный свивается в локон,
Сердце прячется в шёлковый кокон,
А глаза даже зеркалу лгут.
В нос целую уснувшего пса.
Он мне снами вздыхает на губы.
За окном замерзает звезда.
Ты не хочешь пускать меня сам
Под свою волчью белую шубу.
Но и не отпускаешь. Не грубо
И не нежно. Не «нет» и не «да».
***
Я сидела одна в этой комнате темной,
И слова светлячками мелькали вокруг.
Мир казался немым, мир казался огромным
Странным демоном загнанным в огненный круг.
Я пыталась прервать этих слов мельтешенье.
Я старалась заставить его говорить.
Мир молчал. А за окнами ночи движенье
Было тихим и ровным…
Гордыня
1.
Мы чужие в этом мире,
Нас боятся, ненавидят,
И потому мы прячем
Наши радужные крылья.
Как открыть красу незрячим?
Мы со всеми не умеем
Вместе плакать и смеяться.
Нас, изгоев, сторонятся
И не знают, что владеем
Удивительным богатством.
2.
- Может быть, ты боишься?
Не можешь как люди жить?
- Мне предлагаешь сменить
Мой голос звонкий и чистый
На право слиться с толпой?
Русалочий хвост – на ноги?
Такой не найти дороги,
Где я не буду чужой.
3.
Не надо людям верить.
Запри покрепче двери
Своей больной души.
Будь лучше датским принцем,
Но дружбой со зверинцем,
Мой милый, не греши.
***
Сегодня ты пришел какой-то странный
И непохожий на себя.
У старого пальто топорщились карманы,
Размокла шляпа от дождя.
Мы шли такой знакомой мне дорогой.
Ты улыбался и молчал
И вдруг, замедлив равнодушный шаг немного,
Меня за плечи приобнял.
И стало вдруг так карамельно-сладко,
Так солнечно-воздушно мне,
Как может быть лишь в безнадежно шатком,
Непоправимо кратком сне.
***
Платье куклы Пьеретт -
Из оберток конфет.
«Посмотрите! – шумят великаны дома. –
Вы видали смешней,
Вы видали бледней,
Хоть кого-то смешней и бледней, чем она?!»
Ты придешь и уйдешь.
Ты проходишь, как дождь,
Оставляя потекшую тушь на щеках.
А глупышка Пьеретт
Все глядит тебе в след,
Молча рваное сердце сжимая в руках.
Алый шелк потускнел,
Весь в заплатах от стрел.
Сколько раз ей его возвращали, смеясь!
Сердце в ватной груди
От любви не спасти.
Снова буду счищать с него грубость и грязь.
Подожди! К декабрю
Починю, подарю!..
Тихо плачет свеча. Ночь с иголкой, без сна.
Сказка лета, Пьеретт,
Это наш с тобой бред.
Но послушай, как тихо крадется зима…
Чтобы снежной волной
Вдруг накрыть нас с тобой,
Нас, ненужных, усталых, с дырой под ребром.
Мой жестокий совет –
Выбрось сердце, Пьеретт.
Пусть оно на земле набухает дождем.
***
Нет смысла пытаться описывать сны,
В них всё бестолково и смутно.
Сегодня мне смесь их зимы и весны
Приснилась под самое утро.
Я шла по дороге, в автобус садясь,
Я ехала за город летом.
Деревья мелькали, в окне проносясь,
Кондуктор давал мне билеты.
Ты тоже там был, но лица твоего
Не видела я почему-то.
Потом уже ты за окном проходил,
А я улыбалась кому-то.
Ты спящего мальчика нёс на руках.
В то утро был вечер чудесный.
Как я и сказала, всё путано в снах,
Описывать их бесполезно.
***
По зонтику танцует дождь,
Постукивая каблучками.
Ты ждешь меня. Ты где-то ждешь.
И я, небыстрыми шагами,
Иду к тебе. И мне тепло,
Хотя осенний синий вечер
Меня, чуть-чуть тебе на зло,
Обнять пытается за плечи.
***
…Я шла одна. Со мной был только дождь
И влажный полумрак осенней ночи.
В аллее разгорались фонари
Зеленовато-жёлтым странным светом.
Вкруг них плыла сверкающая пыль,
И маленькие радуги мерцали.
А небо было мягким, как сирень,
Увядшая в хрустальной пыльной вазе…
***
Все давно меня бросили, кроме
Вечно верного старого пса.
Мне так страшно одной в этом доме.
Иногда мне слышны голоса.
Кто-то шепчет: «Оставь нас!» весь вечер.
«Убирайся туда, где темно!»
Я гашу ненавистные свечи,
Открываю упрямо окно.
…Шерсть седую рассеяно глажу.
Только преданность в синих глазах.
Ты не знаешь, мой друг, ты не скажешь,
Отчего меня нет в зеркалах.
***
По небу над нами
Лунный бык гулял;
Чёрными копытами на звёзды наступал;
А когда смотрел
Вниз, где город спал,
Крылья облаков
Рогом щекотал.
***
Мне говорят, что я красива,
И в доказательство к лицу,
Чуть-чуть смущенно, торопливо,
Слепое зеркало несут.
И в нем я вижу волны. Волны
Волос под пеной седины;
Взгляд, ускользнувшей жизни полный
И щеки тающей луны.
***
…Но мне всё равно, что со мной сотворят.
Тем ярче сгорю, чем их руки порочней.
Я чувствую только твой пристальный взгляд
И боль от того, что не смеешь помочь мне.
***
Сквозь тонкий снег видна земля,
Но черные следы не тают.
Идешь походкой короля,
Сутулости не замечая.
Решил: останешься один, -
И в позолоченной короне
Проводишь дни среди руин
На плесенью обитом троне.
А по ночам – уже слугой –
Счищаешь грязь с сапог высоких
И говоришь с самим собой:
«Господь жалеет одиноких…».
***
Сегодня я прозрачна и пуста.
Через меня проходят люди.
И каждый вздох крадет и студит
Осенний ветер золотой,
Смеясь над этой пустотой.
***
Вдруг от последнего луча
Все люди стали золотыми.
От жара солнца горяча
Ладонь с прожилками живыми.
Между ладоней сберегу
Весь этот день, - и дым кручёный,
И брызги солнца на снегу,
И каждый профиль золочёный.
***
На стенах расцветают маки, -
Сквозь тюль их сеет фары свет.
И рядом – теплый бок собаки…
Сижу в вечернем полумраке.
А ты не здесь. Тебя здесь нет.
Загадки
1a.
Он так мечтал вернуться! Собирал
Всю жизнь воспоминанья в чемоданы.
И тень не раз в разведку посылал
Взглянуть на незабытые туманы.
Не зря судьбу подозревали Вы.
Свои она не бросила интриги,
И до последней станции - увы!-
Доехали в вагоне только книги.
1b.
Нет, он не мой кумир. Он - человек,
Которого люблю, как друга,
Как близкого, родного, только не-
знакомого. Времён смешала вьюга.
Смешала, помешала. Срок истёк,
И он ушёл, забрав с собою
В квадратах доску, шёлковый сачок
И город с призрачной Невою.
2.
Нижних юбок шуршащая пена.
Запах пота и стук каблуков.
Худоба черных ног до колена
Из-под дымом пропахших шелков.
Взмах – и катится сбитая шляпа,
И хохочут усатые рты.
…Но, как зверь с перебитою лапой,
Здесь за жизнью не гонишься ты.
Их здоровое гибкое тело
Для тебя – лишь мечта и мираж.
Только смотришь, и ловишь умело
Этих бабочек на карандаш.
3a.
На карточке печальная рука
Была, как сигаретный дым, легка.
И тень её безжизненно чернела
На камне, слово смерть, от солнца белом.
И медленно вливаясь в это тело,
Которое страдало и болело,
Тень гнулась, неестественно и страшно,
В день, бывший и тогда уже вчерашним.
3b.
Она вошла, хромая;
Волос струились пряди,
Переплетаясь с ночью;
И, наклонившись, тихо
Меня поцеловала,
Чтоб до утра мне снился
Олень с лицом девичьим
И стрелы, что пронзили
Его больное тело.
4.
Застыли в книге птицы-песни.
Ваш голос на пластинке спит.
И фотография молчит.
Но в тишине слышней, чудесней
Картавые слова любви,
Лиловые слова разлуки.
Как танцевали эти руки!..
Искрились и сверкали звуки…
Смеялись, плакали, влекли
На край земли. За край земли.
5.
Из-за сиреневой портьеры
Жеманный выглянул Пьеро.
На нас направил взгляд свой серый
И улыбнулся нам хитро.
Прижал к пухлявым губкам пальчик,
Нам посылая верный знак.
…Под балдахином – спящий мальчик,
Усталый маленький чудак.
Он рисовал весь день прекрасных,
Как воплощенье сатаны,
Пажей, и их госпож всевластных
С ногами царственной длины.
Притворно плача, быстро прячет
Еще один прошедший день
Пьеро в карман. А это значит,
Что удлинилась жизни тень.
С чуть затуманившимся взором,
Со сцены тихо уходя,
Пьеро мурлычет: «Скоро, скоро
Мы заберем к себе тебя…».
6.
Два восклицательных знака
Перевернула рука.
Чернила ночного мрака.
Куда увели быка?
Тучей луна заслонилась,
Как ты, боясь посмотреть
Туда, где розой раскрылась
В пять пополудни смерть.
***
Я заперта в себе. Я потеряла ключ.
Дверь скрылась под плющом. Забиты крепко окна.
Из книг я узнаю, что дождь идёт из туч;
Что разноцветны радуги волокна;
И, может, книги врут бесстыдно мне,
Сама я сочинила эту небыль.
Но почему я вижу в каждом сне
Чужие стены и чужое небо?
***
Я гуляю по солнечным крышам,
Рыжей ржавчины чувствуя жар;
И, ступая над вами неслышно,
Слепо щурюсь на огненный шар.
Шумно дышит нагревшийся город,
Выдыхая драконовый дым,
Щеки пачкает копотью черной
И рычит своим рыком глухим.
***
Я слушаю ветер.
А лучшая песня его – про тебя.
Как он тебя встретил.
Ты шел… Улыбаясь? Грустя?
Слов нет в этой песне.
В ней только от радости всхлип.
Неверный, нечестный –
Теперь он поет ее веткам чернеющих лип.
Я жду – он вернется.
В окно вдруг впорхнет и усядется мне на плечо,
Невидимо улыбнется,
И я попрошу: «Спой еще».
***
Иногда просыпаюсь средь ночи
От тяжёлого мутного сна;
Но часы так спокойно бормочут,
Так уютно молчит тишина,
Что мне сразу становится лучше.
Я лежу меж знакомых вещей
И смотрю, как задумчивый лучик
В тень ползёт над кроватью моей.
Пару долгих секунд вспоминаю:
Что весь этот узор темноты
Так упорно сказать мне желает?..
Да, конечно! Ведь где-то есть ты!
***
Черный бархат и белые руки,
И блестящая кожа груди.
А у ног дышат черные звуки,
Изнывая желаньем расти.
Оплести, задушить, уничтожить,
И потом, умирая, опасть,
Чтобы чьи-то сердца потревожить
Вновь смогла их жестокая страсть.
***
Мы, как резные фигуры
На чёрно-белых квадратах.
По правилам жить так трудно,
Но надо делать как надо.
Хожу по диагонали,
Путаю право и лево.
Не может закон исправить
Ни пешка, ни королева.
Мутит от квадратов вечных.
Не спрятаться от тоски.
Но мы не хотим, конечно,
Чтоб скинули нас с доски.
Русалки
1. Я к тебе не приду.
Лишь дождём прошуршу.
О тебе на пруду
Я пою камышу.
На склонённых ветвях
Век сидеть мне одной;
А тебе - у огня
Да с пригожей женой.
Так проходят года.
Ты забыл, не грустишь.
Мне же шепчет всегда
Твоё имя камыш.
2.
У тебя другая женщина…
Посмотри, тебе завещана
Мной
Эта ночь. Луна завешена,
Под водой смеются грешницы…
Стой!
Нет, беги! – лисицей рыжею.
Станет вдруг болотной жижею
Мох.
Как моей тоскою дышится?
А невесте сонной слышится
Вздох…
Сосны – звезд моих подсвечники.
У тебя другая женщина…
Нет?
Обовью руками нежными.
Эта ночь была обещана
Мне.
3.
На ветках ив качаясь,
В лучах луны хохочем
И по лугам, в тумане,
Плетём венки из трав.
А если повстречаем –
Заманим, защекочем.
Кусочком яркой ткани
Теперь нас не обманешь –
Клади полынь в рукав.
4.
Не плести уже мне
Днём в полях венки.
Заменил мне землю
Мягкий ил реки.
Мокрая одежда
Облепила стан.
Не ходи, мой нежный,
К речке по ночам.
Мне не удержаться,
Но моим рукам
К тёплым прикасаться
Не дано щекам.
***
Сойти с ума и потерять границу
Меж правдой жёсткою и хрупкостью мечты.
Забыть, как притворяться и таиться.
Услышать голоса из пустоты.
Что скажут люди? Но они исчезнут.
Останется свобода и покой.
Немая зачарованная бездна,
И в ней - не я. Не вместе. Не с тобой.
***
Прекрасные их лица не менялись…
Но по щекам катились тихо слезы
И, в белые снежинки превращаясь,
На землю мягким снегом опускались.
Они к земле холодной наклонились
И крыльями, белей и мягче снега,
Его глаза угасшие прикрыли.
И траурная музыка старалась
Прорваться к небу через хлопья снега.
Но скрипки вдруг слезами захлебнулись, -
И снег весь мир окутал тишиною.
***
Смотрю в незнакомые лица,
Но их невозможно понять.
Что в прорезях масок таится?
Мы чувства привыкли скрывать.
Умеем смеяться, страдая.
Любя, равнодушно глядим.
Всю жизнь только роли играем.
А может, за масками дым?
***
Наверное, когтистая тоска,
Которая в своих объятьях душит
И медленно впивается мне в душу,
Была невинной радостью. Пока,
Мурлыкая, спала в моих руках.
…Она росла и незаметно, вдруг
Из сонных тихо выскользнула рук,
Мне улыбнулась, зубы показав
И… за мгновенье в чёрных лапах смяв,
Игриво и жестоко щурит глаз –
С желтинкой и безуминкой алмаз.
***
Глаза уже не напомнят,
Сверкая в прорезях маски,
О том, что меч из картона,
Что кровь – это просто краска.
Мы, выбрав однажды роли,
Забыв, что мы лишь актеры,
Не видим в тумане боли
Зрителей жадные взоры.
***
Я знала, что на антресолях
Живет сердитый серый волк.
Тот самый волк, что «зубом щёлк».
Живет в тряпье с голодной молью.
Меня по просьбе поднимали
До уровня его жилья.
В тьму жадно вглядывалась я, -
А чьи-то руки уставали…
Мне говорили: «Вниз пора».
А мне хотелось в гости к волку…
Взглянуть бы на него хоть в щелку!
Такая вот была игра.
***
Тебя сломали чьи-то руки.
Ты злая кукла без ноги.
Тебя ребёнок-Бог от скуки
Забросил в адовы круги.
Тебя нечаянно разбили,
Но не сумели починить.
…И на земле довольно пыли,
Чтоб в ней тебя похоронить.
***
Как может быть скучно, когда
Вся жизнь, как речная вода,
И дважды в поток не войдёшь?
Сегодняшний день не похож
На тот, что ушёл во вчера;
На тот, что начнётся с утра.
Взгляни же на небо, пока
В нём эти плывут облака.
***
Какая это тонкая насмешка
Со стороны мошенницы-Судьбы! –
Заставить примириться с жизнью пешки, –
И вдруг мне дать иллюзию борьбы, –
И вдруг поддаться, и в пыли валяясь,
Изображая глупого шута,
Трясясь от смеха, воя и кривляясь,
Мне обещать, что сбудется мечта.
Но стоит только мне поверить в сказку, –
Из праха поднимается Она
И, сняв колпак и шутовскую маску,
За вольность воздает рабе сполна.
***
Мы проходим. Проходим мимо.
Мимо тайны. Мимо кого-то.
Счастье мнимо. Несчастье мнимо.
Ты исчезнешь за поворотом.
Время есть, чтоб сказать: «Останься».
Но зачем? Уходи скорее.
Мы не знаем, что мы теряем.
…А иначе будет больнее.
***
Я выдумываю небылицы,
Из тумана дворцы возвожу,
А потом всю себя, по крупицам,
Осторожно в них переношу;
Чтобы там обитать по законам
Незабытых обрывочных снов.
Я прошу… Но судьба непреклонна
И разрушила много дворцов.
***
Есть неторопливые книги.
В них летом читаешь про лето,
Зимою читаешь про зиму,
Чтоб, вместе с героем состарясь
Исчезнуть с последней страницы.
***
В узорчатом воздухе грёзы,
Слетаясь, ложатся на лоб.
И вдруг пропадают вопросы
В шептании сонных чащоб.
Невиданных птиц трепетанье,
Улыбки неузнанных лиц
Мерцают в неровном дыханьи
И прячутся в дрожи ресниц.
***
Сегодня от мороза сохнут губы,
Но греет руку мне твоя рука.
И кажется, что выдыхают трубы
Не дым, а облака.
***
Какое счастье - вдруг забыться
И в книгу тихо соскользнуть.
Нырнуть в глубокую страницу
И в чьей-то жизни утонуть.
Всё дальше опускаясь в омут,
Покрытый ряскою из строк,
Уже не видеть и не помнить,
Как тонок книжный лепесток.
***
Очарована слов чередою,
Я в смятеньи от мыслей о смыслах.
Хохочу над чудной чехардою
Звуков фраз, то простых, то цветистых.
Терпеливо слежу за сюжетом,
Расплетаю сплетение жизней,
Пробираюсь за автором следом
По следам, нарисованным кистью.
Фраз опутанная паутиной,
С толку сбитая слов вереницей,
Доберусь ли до Анной любимой,
До последней прощальной страницы?
***
Ты лжешь, как дышишь. Все твои слова –
Созданья перевёрнутого мира.
Его вместить не может голова,
Но с легкостью вместит кулак факира.
Сгорают на ладони корабли,
А с ними карты стран и их соблазны.
И я, на берегах своей земли,
Их тайны разгадать уже не властна.
***
Уже из ниоткуда
Они во мне растут;
Цепляются корнями,
Стеблями оплетают.
По телу, словно руки,
Скользят бесшумно листья;
И вдруг, цветком раскрывшись,
Огромным густо-красным,
Дают себя увидеть.
Так я пишу стихи.
***
Музыка, которой не понять мне,
Как вода, берет в свои объятья,
Проникает медленно в меня.
Заставляет сердце жить собою,
Биться тихо музыки прибоем…
Вдруг блеснет слепящей синевою
И отхлынет, в глубину маня.
***
Я гуляла по осени сонной,
По осеннему сонном утру,
По прозрачному утру – по небу,
И по крышам, смотрящемся в небо.
В платье синем, как ночи кусочек,
С серебристой луной там, где сердце.
Я гуляла по осени сонной.
Без тебя, но с тобой там, где сердце.
***
Через запотевшее стекло
Вечером взгляни на фонари.
Я хочу сказать, но мало слов.
Ну не знаю я таких цветов!..
Все. Молчу. А ты в окно смотри.
Петропавловская крепость
Под грубой ласкою Борея
Нева искрится чешуёй,
И облака, на солнце греясь,
Плывут лениво над рекой.
А если, встав у колокольни,
На флюгер в синеве смотреть,
Покажется, что ветер клонит
Шпиль позолоченный к земле.
***
Смягчились краски. Тёмными волнами
Ложатся тени прошлого меж нами.
И расплываются знакомые черты.
И во вчера уходишь тихо ты.
…Исчез. Не знаю, был ты или не был.
Ответов не даёт немое небо.
И вот уже сгустившаяся ночь
Мои дневные грёзы гонит прочь.
***
Мне бы вот только допрыгнуть до радуги.
Я бы с неё посмотрела на город наш.
Как он молчит, улыбаясь от радости,
Ёжась чуть-чуть после ливня холодного.
Среди прохожих тебя я искала бы.
С радуги люди похожи на бабочек.
Скоро глаза бы закрыла усталые.
Город смеётся «Ты время теряла лишь.
Здесь его нет. Он уехал». Надолго ли?
Плачу, и тучи берут меня на руки.
Дни без тебя будут вязкими, сонными…
Мне бы вот только допрыгнуть до радуги.
***
На сеть для ловли птиц роса
Подряд три ночи выпадала.
Её шалунья, егоза –
Дочь птицелова – потеряла.
Я проследила, и никто
В траве ячейки не заметил.
Сегодня соберу я сто
Из самых сильных трав на свете.
Кого хочу поймать я в сеть?
Ведь и сама летаю птицей.
А я ведь знала, что смотреть
Нельзя мне на твои ресницы.
***
Построим карточный домик.
Я буду бубновой дамой.
Нет, лучше тузом трефовым!
Ах, как это всё забавно!
На столик поставив замок,
Давайте посмотрим в окна.
Кто в пышных танцует залах?
Томится в подвалах тёмных?
Но вот уже стало скучно.
Что делать с чудом картонным?
Рукою взмахнём беззвучно
И лягут карты покорно.
***
Видеть чёрно-белым мир
Безопасно для ума.
Лучше вырвать струны лир,
Узаконить сон без сна.
Если кто-нибудь в стихах
Описать рискнёт закат -
Будет в смуте виноват.
Для таких у нас тюрьма.
***
Вы слыхали, чтоб в полях
Колокольчики звенели?
Это потому, что спят
В венчиках склонённых феи.
Чтобы их не разбудить
Навсегда цветы замолкли.
И успели мы забыть
Звон их нежный и негромкий.
***
Бледный утренний свет.
Тротуары пусты.
Думать весело мне,
Что по этой земле
Где-то ходишь и ты.
***
Завидую ли прошлому чужому?
Среди шуршащих книжных лепестков
Я становлюсь причастна к их былому
И шью свой мир из ярких лоскутков.
А, может быть, не я живу их жизнью, -
Они вливаются, своё бессмертье для,
Через стихи, воспоминанья, письма
В безвольную, безликую меня.
***
Если серым котом дождь гуляет по крышам,
Отраженье в воде разбивают круги.
Если ты подойдёшь, я узнаю шаги,
Каждый шаг твой звенящий, не глядя, увижу.
***
Чужие стихи для меня
Окутаны светлой тайной.
Они по-другому грустят.
Они по-другому печальны.
Сквозь них проступает мир
Неузнанных душ далёких,
Чьи струны, как струны лир,
Звенят, превращаясь в строки.
***
Закрою дверь, свечу зажгу.
Всего лишь две руки,
Но вдруг по стенам побегут
Престранные зверьки.
То уши станут вдруг хвостом,
То крыльями – нога.
Четыре глаза и при том
Ветвистые рога.
На спинке стула посидят,
Залезут под кровать
И очень жалобно глядят.
«Не надо задувать».
Бессмыслица
1.
Кто там притаился в углу
Зелёный весь и с рогами?
Кто там ползёт по стеклу
С тридцатью двумя ногами?
Кто из-под кровати хвост
Закинул на спинку стула?
Какая там тварь свой нос
Нахально в мой чай макнула?
2.
В кармашки памяти положи листья писем
И листья лет.
- Что можно в лавке грёз купить на мелочь мыслей?
- Товаров нет.
3.
Новогодней ночью в чаще
Просыпаются медведи;
Из берлог они выходят
И, надев себе на шеи
Разноцветные гирлянды,
Молча водят хороводы.
Снег хрустит, и, улыбаясь,
В темноте медведи пляшут.
4.
Цветы моей ночи –
Раздувшиеся слезами,
Раскрывшиеся лучами
Оранжевые фонари.
А небо, если захочет,
Падучей звездой обманет.
Звезда у меня в кармане.
И можно, и целых три.
Чтобы луна мне пела
И на меня смотрела,
И целовала белым.
5.
Прозрачность в моей голове –
Прозрачность этого утра.
Пьяные мысли лежат под окном на траве.
Рассвет серебрит фату самолёта.
Луна – медуза, плывущая на восток.
Всё это придумано мудро.
И подразумевает кого-то,
Кто удержать бы смог
Весь этот мир в голове.
Пьяный. Август. Лежит. Под окном. На траве.
***
Я поняла, что голос твой,
Как вересковый мёд.
Такой же тёмный и густой
Он медленно течёт
На вкус и горек и шершав,
И липкий на губах,
Хранит он ароматы трав
И память о цветах.
***
Вы не находите, что в сказке интересней
И веселей, пожалуй, жить?
На месяц можно шляпу там повесить,
С медведем милым говорить.
Друзья мои, ведь всё во власти нашей!
До сказки нам рукой подать.
На шею вместо шарфа радугу повяжем,
По млечному пути отправимся гулять.
***
Если ночью Вам не спится,
Если ночью душат сны,
Я готова поделиться
С Вами краешком Луны.
Как добраться? Очень просто:
Старый тополь во дворе,
А с него – уже по звёздам,
Тем, что гаснут на заре.
Будет облачно – не страшно,
Потому что облака –
Лишь небесные барашки
На небесных же лугах.
А вот если тонок месяц,
Лучше Вам не приходить,
Чтоб его, усевшись вместе,
Пополам не разломить.
***
Сегодня ко мне заглянула в окошко
Луна, улыбаясь лукаво;
Стряхнула со щёк своих пудры немножко
В глаза мои ради забавы.
Сны вдруг прервались; и я села в кровати,
Взглянув на шалунью сурово.
А ей хоть бы что. Ей ведь наглости хватит
Будить меня снова и снова.
Я знаю: теперь не заснуть мне, покуда
В стихах не расправлюсь с луною;
Но что ни пишу, - получается чудо,
А не нарушенье покоя.
Я пошел по дороге, ведущей на юг.
Солнце плавило горы на мили вокруг.
Там я его встретил. Темней, чем смола,
Были два его черных крыла.
И, в лицо не взглянув мне, сказал он слова,
Тише, чем шелестит на могилах трава.
Он сказал мне слова и оставил меня
Посреди раскаленного дня.
«Если встретишь обманщика, если встретишь карманника,
Игрока, короля или вечного странника,
Если встретишь безумца в полночном бреду,
Расскажи им, что я к ним приду».
***
Ночь посмотрела в мои глаза
И пошла догонять сестру.
Я собиралась тебе сказать, -
Но не хватило у сердца струн.
И со мной только ветер-болтун.
***
Я видел сон: ты молча уходила.
Тебя влекла шумливая толпа.
И мнилась мне за белизною лба
Какая-то таинственная сила…
Ты всё могла сказать: что будет и что было.
Ты видела, как через много лет
Я – в кресле, я – седой поэт,
Прошу слугу мне принести чернила;
Как, не начав письма, впадаю в странный сон,
И вижу: ты проходишь молча мимо,
Толпа тебя влечёт неумолимо,
И ты владеешь тайной всех имён.
***
Однажды, когда ты заснул в колыбели,
Тебя навестила луна.
Ей кто-то сказал, - и хотела проверить
Она эти сплетни сама, -
Ей кто-то шепнул, - ты другой, ты бесёнок
С кудрями из лунных лучей.
Прокралась, взглянула. «Всего лишь ребёнок.
Но будешь мой или ничей».
И чтобы в слезах твое сердце намокло,
С той первой далёкой весны
Она тебе пела, рыдая, сквозь стёкла,
Дарила зелёные сны.
Чтоб сердце, наплакавшись, в лёд превратилось,
Тебя обнимала луна.
Чтоб сердце не билось, чтоб сердце разбилось,
С тобой целовалась она.
***
Вы когда-нибудь видели, как
Вечерами горят облака?
В небе тает цветная дуга?
От дождя закипает река?
Вы слыхали, как стонет сосна?
Как капелью смеётся весна?
Как бормочет морская волна?
Как ночная звенит тишина?
***
Как мне назвать немое чувство,
Когда тебя я узнаю среди ненужных лиц?
И ты проходишь мимо.
А я теперь люблю твоё живое имя.
Оно совсем недавно было пусто.
Как дом, где никогда никто не жил, молчало.
Теперь оно поёт.
***
Как найти эту тонкую грань?
Холод. Лунные полосы окон
Незаметно по полу ползут.
Ласка слов превращается в брань,
Дым табачный свивается в локон,
Сердце прячется в шёлковый кокон,
А глаза даже зеркалу лгут.
В нос целую уснувшего пса.
Он мне снами вздыхает на губы.
За окном замерзает звезда.
Ты не хочешь пускать меня сам
Под свою волчью белую шубу.
Но и не отпускаешь. Не грубо
И не нежно. Не «нет» и не «да».
***
Я сидела одна в этой комнате темной,
И слова светлячками мелькали вокруг.
Мир казался немым, мир казался огромным
Странным демоном загнанным в огненный круг.
Я пыталась прервать этих слов мельтешенье.
Я старалась заставить его говорить.
Мир молчал. А за окнами ночи движенье
Было тихим и ровным…
Гордыня
1.
Мы чужие в этом мире,
Нас боятся, ненавидят,
И потому мы прячем
Наши радужные крылья.
Как открыть красу незрячим?
Мы со всеми не умеем
Вместе плакать и смеяться.
Нас, изгоев, сторонятся
И не знают, что владеем
Удивительным богатством.
2.
- Может быть, ты боишься?
Не можешь как люди жить?
- Мне предлагаешь сменить
Мой голос звонкий и чистый
На право слиться с толпой?
Русалочий хвост – на ноги?
Такой не найти дороги,
Где я не буду чужой.
3.
Не надо людям верить.
Запри покрепче двери
Своей больной души.
Будь лучше датским принцем,
Но дружбой со зверинцем,
Мой милый, не греши.
***
Сегодня ты пришел какой-то странный
И непохожий на себя.
У старого пальто топорщились карманы,
Размокла шляпа от дождя.
Мы шли такой знакомой мне дорогой.
Ты улыбался и молчал
И вдруг, замедлив равнодушный шаг немного,
Меня за плечи приобнял.
И стало вдруг так карамельно-сладко,
Так солнечно-воздушно мне,
Как может быть лишь в безнадежно шатком,
Непоправимо кратком сне.
***
Платье куклы Пьеретт -
Из оберток конфет.
«Посмотрите! – шумят великаны дома. –
Вы видали смешней,
Вы видали бледней,
Хоть кого-то смешней и бледней, чем она?!»
Ты придешь и уйдешь.
Ты проходишь, как дождь,
Оставляя потекшую тушь на щеках.
А глупышка Пьеретт
Все глядит тебе в след,
Молча рваное сердце сжимая в руках.
Алый шелк потускнел,
Весь в заплатах от стрел.
Сколько раз ей его возвращали, смеясь!
Сердце в ватной груди
От любви не спасти.
Снова буду счищать с него грубость и грязь.
Подожди! К декабрю
Починю, подарю!..
Тихо плачет свеча. Ночь с иголкой, без сна.
Сказка лета, Пьеретт,
Это наш с тобой бред.
Но послушай, как тихо крадется зима…
Чтобы снежной волной
Вдруг накрыть нас с тобой,
Нас, ненужных, усталых, с дырой под ребром.
Мой жестокий совет –
Выбрось сердце, Пьеретт.
Пусть оно на земле набухает дождем.
***
Нет смысла пытаться описывать сны,
В них всё бестолково и смутно.
Сегодня мне смесь их зимы и весны
Приснилась под самое утро.
Я шла по дороге, в автобус садясь,
Я ехала за город летом.
Деревья мелькали, в окне проносясь,
Кондуктор давал мне билеты.
Ты тоже там был, но лица твоего
Не видела я почему-то.
Потом уже ты за окном проходил,
А я улыбалась кому-то.
Ты спящего мальчика нёс на руках.
В то утро был вечер чудесный.
Как я и сказала, всё путано в снах,
Описывать их бесполезно.
***
По зонтику танцует дождь,
Постукивая каблучками.
Ты ждешь меня. Ты где-то ждешь.
И я, небыстрыми шагами,
Иду к тебе. И мне тепло,
Хотя осенний синий вечер
Меня, чуть-чуть тебе на зло,
Обнять пытается за плечи.
***
…Я шла одна. Со мной был только дождь
И влажный полумрак осенней ночи.
В аллее разгорались фонари
Зеленовато-жёлтым странным светом.
Вкруг них плыла сверкающая пыль,
И маленькие радуги мерцали.
А небо было мягким, как сирень,
Увядшая в хрустальной пыльной вазе…
***
Все давно меня бросили, кроме
Вечно верного старого пса.
Мне так страшно одной в этом доме.
Иногда мне слышны голоса.
Кто-то шепчет: «Оставь нас!» весь вечер.
«Убирайся туда, где темно!»
Я гашу ненавистные свечи,
Открываю упрямо окно.
…Шерсть седую рассеяно глажу.
Только преданность в синих глазах.
Ты не знаешь, мой друг, ты не скажешь,
Отчего меня нет в зеркалах.
***
По небу над нами
Лунный бык гулял;
Чёрными копытами на звёзды наступал;
А когда смотрел
Вниз, где город спал,
Крылья облаков
Рогом щекотал.
***
Мне говорят, что я красива,
И в доказательство к лицу,
Чуть-чуть смущенно, торопливо,
Слепое зеркало несут.
И в нем я вижу волны. Волны
Волос под пеной седины;
Взгляд, ускользнувшей жизни полный
И щеки тающей луны.
***
…Но мне всё равно, что со мной сотворят.
Тем ярче сгорю, чем их руки порочней.
Я чувствую только твой пристальный взгляд
И боль от того, что не смеешь помочь мне.
***
Сквозь тонкий снег видна земля,
Но черные следы не тают.
Идешь походкой короля,
Сутулости не замечая.
Решил: останешься один, -
И в позолоченной короне
Проводишь дни среди руин
На плесенью обитом троне.
А по ночам – уже слугой –
Счищаешь грязь с сапог высоких
И говоришь с самим собой:
«Господь жалеет одиноких…».
***
Сегодня я прозрачна и пуста.
Через меня проходят люди.
И каждый вздох крадет и студит
Осенний ветер золотой,
Смеясь над этой пустотой.
***
Вдруг от последнего луча
Все люди стали золотыми.
От жара солнца горяча
Ладонь с прожилками живыми.
Между ладоней сберегу
Весь этот день, - и дым кручёный,
И брызги солнца на снегу,
И каждый профиль золочёный.
***
На стенах расцветают маки, -
Сквозь тюль их сеет фары свет.
И рядом – теплый бок собаки…
Сижу в вечернем полумраке.
А ты не здесь. Тебя здесь нет.
Загадки
1a.
Он так мечтал вернуться! Собирал
Всю жизнь воспоминанья в чемоданы.
И тень не раз в разведку посылал
Взглянуть на незабытые туманы.
Не зря судьбу подозревали Вы.
Свои она не бросила интриги,
И до последней станции - увы!-
Доехали в вагоне только книги.
1b.
Нет, он не мой кумир. Он - человек,
Которого люблю, как друга,
Как близкого, родного, только не-
знакомого. Времён смешала вьюга.
Смешала, помешала. Срок истёк,
И он ушёл, забрав с собою
В квадратах доску, шёлковый сачок
И город с призрачной Невою.
2.
Нижних юбок шуршащая пена.
Запах пота и стук каблуков.
Худоба черных ног до колена
Из-под дымом пропахших шелков.
Взмах – и катится сбитая шляпа,
И хохочут усатые рты.
…Но, как зверь с перебитою лапой,
Здесь за жизнью не гонишься ты.
Их здоровое гибкое тело
Для тебя – лишь мечта и мираж.
Только смотришь, и ловишь умело
Этих бабочек на карандаш.
3a.
На карточке печальная рука
Была, как сигаретный дым, легка.
И тень её безжизненно чернела
На камне, слово смерть, от солнца белом.
И медленно вливаясь в это тело,
Которое страдало и болело,
Тень гнулась, неестественно и страшно,
В день, бывший и тогда уже вчерашним.
3b.
Она вошла, хромая;
Волос струились пряди,
Переплетаясь с ночью;
И, наклонившись, тихо
Меня поцеловала,
Чтоб до утра мне снился
Олень с лицом девичьим
И стрелы, что пронзили
Его больное тело.
4.
Застыли в книге птицы-песни.
Ваш голос на пластинке спит.
И фотография молчит.
Но в тишине слышней, чудесней
Картавые слова любви,
Лиловые слова разлуки.
Как танцевали эти руки!..
Искрились и сверкали звуки…
Смеялись, плакали, влекли
На край земли. За край земли.
5.
Из-за сиреневой портьеры
Жеманный выглянул Пьеро.
На нас направил взгляд свой серый
И улыбнулся нам хитро.
Прижал к пухлявым губкам пальчик,
Нам посылая верный знак.
…Под балдахином – спящий мальчик,
Усталый маленький чудак.
Он рисовал весь день прекрасных,
Как воплощенье сатаны,
Пажей, и их госпож всевластных
С ногами царственной длины.
Притворно плача, быстро прячет
Еще один прошедший день
Пьеро в карман. А это значит,
Что удлинилась жизни тень.
С чуть затуманившимся взором,
Со сцены тихо уходя,
Пьеро мурлычет: «Скоро, скоро
Мы заберем к себе тебя…».
6.
Два восклицательных знака
Перевернула рука.
Чернила ночного мрака.
Куда увели быка?
Тучей луна заслонилась,
Как ты, боясь посмотреть
Туда, где розой раскрылась
В пять пополудни смерть.
***
Я заперта в себе. Я потеряла ключ.
Дверь скрылась под плющом. Забиты крепко окна.
Из книг я узнаю, что дождь идёт из туч;
Что разноцветны радуги волокна;
И, может, книги врут бесстыдно мне,
Сама я сочинила эту небыль.
Но почему я вижу в каждом сне
Чужие стены и чужое небо?
***
Я гуляю по солнечным крышам,
Рыжей ржавчины чувствуя жар;
И, ступая над вами неслышно,
Слепо щурюсь на огненный шар.
Шумно дышит нагревшийся город,
Выдыхая драконовый дым,
Щеки пачкает копотью черной
И рычит своим рыком глухим.
***
Я слушаю ветер.
А лучшая песня его – про тебя.
Как он тебя встретил.
Ты шел… Улыбаясь? Грустя?
Слов нет в этой песне.
В ней только от радости всхлип.
Неверный, нечестный –
Теперь он поет ее веткам чернеющих лип.
Я жду – он вернется.
В окно вдруг впорхнет и усядется мне на плечо,
Невидимо улыбнется,
И я попрошу: «Спой еще».
***
Иногда просыпаюсь средь ночи
От тяжёлого мутного сна;
Но часы так спокойно бормочут,
Так уютно молчит тишина,
Что мне сразу становится лучше.
Я лежу меж знакомых вещей
И смотрю, как задумчивый лучик
В тень ползёт над кроватью моей.
Пару долгих секунд вспоминаю:
Что весь этот узор темноты
Так упорно сказать мне желает?..
Да, конечно! Ведь где-то есть ты!
***
Черный бархат и белые руки,
И блестящая кожа груди.
А у ног дышат черные звуки,
Изнывая желаньем расти.
Оплести, задушить, уничтожить,
И потом, умирая, опасть,
Чтобы чьи-то сердца потревожить
Вновь смогла их жестокая страсть.
***
Мы, как резные фигуры
На чёрно-белых квадратах.
По правилам жить так трудно,
Но надо делать как надо.
Хожу по диагонали,
Путаю право и лево.
Не может закон исправить
Ни пешка, ни королева.
Мутит от квадратов вечных.
Не спрятаться от тоски.
Но мы не хотим, конечно,
Чтоб скинули нас с доски.
Русалки
1. Я к тебе не приду.
Лишь дождём прошуршу.
О тебе на пруду
Я пою камышу.
На склонённых ветвях
Век сидеть мне одной;
А тебе - у огня
Да с пригожей женой.
Так проходят года.
Ты забыл, не грустишь.
Мне же шепчет всегда
Твоё имя камыш.
2.
У тебя другая женщина…
Посмотри, тебе завещана
Мной
Эта ночь. Луна завешена,
Под водой смеются грешницы…
Стой!
Нет, беги! – лисицей рыжею.
Станет вдруг болотной жижею
Мох.
Как моей тоскою дышится?
А невесте сонной слышится
Вздох…
Сосны – звезд моих подсвечники.
У тебя другая женщина…
Нет?
Обовью руками нежными.
Эта ночь была обещана
Мне.
3.
На ветках ив качаясь,
В лучах луны хохочем
И по лугам, в тумане,
Плетём венки из трав.
А если повстречаем –
Заманим, защекочем.
Кусочком яркой ткани
Теперь нас не обманешь –
Клади полынь в рукав.
4.
Не плести уже мне
Днём в полях венки.
Заменил мне землю
Мягкий ил реки.
Мокрая одежда
Облепила стан.
Не ходи, мой нежный,
К речке по ночам.
Мне не удержаться,
Но моим рукам
К тёплым прикасаться
Не дано щекам.
***
Сойти с ума и потерять границу
Меж правдой жёсткою и хрупкостью мечты.
Забыть, как притворяться и таиться.
Услышать голоса из пустоты.
Что скажут люди? Но они исчезнут.
Останется свобода и покой.
Немая зачарованная бездна,
И в ней - не я. Не вместе. Не с тобой.
***
Прекрасные их лица не менялись…
Но по щекам катились тихо слезы
И, в белые снежинки превращаясь,
На землю мягким снегом опускались.
Они к земле холодной наклонились
И крыльями, белей и мягче снега,
Его глаза угасшие прикрыли.
И траурная музыка старалась
Прорваться к небу через хлопья снега.
Но скрипки вдруг слезами захлебнулись, -
И снег весь мир окутал тишиною.
***
Смотрю в незнакомые лица,
Но их невозможно понять.
Что в прорезях масок таится?
Мы чувства привыкли скрывать.
Умеем смеяться, страдая.
Любя, равнодушно глядим.
Всю жизнь только роли играем.
А может, за масками дым?
***
Наверное, когтистая тоска,
Которая в своих объятьях душит
И медленно впивается мне в душу,
Была невинной радостью. Пока,
Мурлыкая, спала в моих руках.
…Она росла и незаметно, вдруг
Из сонных тихо выскользнула рук,
Мне улыбнулась, зубы показав
И… за мгновенье в чёрных лапах смяв,
Игриво и жестоко щурит глаз –
С желтинкой и безуминкой алмаз.
***
Глаза уже не напомнят,
Сверкая в прорезях маски,
О том, что меч из картона,
Что кровь – это просто краска.
Мы, выбрав однажды роли,
Забыв, что мы лишь актеры,
Не видим в тумане боли
Зрителей жадные взоры.
***
Я знала, что на антресолях
Живет сердитый серый волк.
Тот самый волк, что «зубом щёлк».
Живет в тряпье с голодной молью.
Меня по просьбе поднимали
До уровня его жилья.
В тьму жадно вглядывалась я, -
А чьи-то руки уставали…
Мне говорили: «Вниз пора».
А мне хотелось в гости к волку…
Взглянуть бы на него хоть в щелку!
Такая вот была игра.
***
Тебя сломали чьи-то руки.
Ты злая кукла без ноги.
Тебя ребёнок-Бог от скуки
Забросил в адовы круги.
Тебя нечаянно разбили,
Но не сумели починить.
…И на земле довольно пыли,
Чтоб в ней тебя похоронить.
***
Как может быть скучно, когда
Вся жизнь, как речная вода,
И дважды в поток не войдёшь?
Сегодняшний день не похож
На тот, что ушёл во вчера;
На тот, что начнётся с утра.
Взгляни же на небо, пока
В нём эти плывут облака.
***
Какая это тонкая насмешка
Со стороны мошенницы-Судьбы! –
Заставить примириться с жизнью пешки, –
И вдруг мне дать иллюзию борьбы, –
И вдруг поддаться, и в пыли валяясь,
Изображая глупого шута,
Трясясь от смеха, воя и кривляясь,
Мне обещать, что сбудется мечта.
Но стоит только мне поверить в сказку, –
Из праха поднимается Она
И, сняв колпак и шутовскую маску,
За вольность воздает рабе сполна.
***
Мы проходим. Проходим мимо.
Мимо тайны. Мимо кого-то.
Счастье мнимо. Несчастье мнимо.
Ты исчезнешь за поворотом.
Время есть, чтоб сказать: «Останься».
Но зачем? Уходи скорее.
Мы не знаем, что мы теряем.
…А иначе будет больнее.
***
Я выдумываю небылицы,
Из тумана дворцы возвожу,
А потом всю себя, по крупицам,
Осторожно в них переношу;
Чтобы там обитать по законам
Незабытых обрывочных снов.
Я прошу… Но судьба непреклонна
И разрушила много дворцов.
***
Есть неторопливые книги.
В них летом читаешь про лето,
Зимою читаешь про зиму,
Чтоб, вместе с героем состарясь
Исчезнуть с последней страницы.
***
В узорчатом воздухе грёзы,
Слетаясь, ложатся на лоб.
И вдруг пропадают вопросы
В шептании сонных чащоб.
Невиданных птиц трепетанье,
Улыбки неузнанных лиц
Мерцают в неровном дыханьи
И прячутся в дрожи ресниц.
***
Сегодня от мороза сохнут губы,
Но греет руку мне твоя рука.
И кажется, что выдыхают трубы
Не дым, а облака.
***
Какое счастье - вдруг забыться
И в книгу тихо соскользнуть.
Нырнуть в глубокую страницу
И в чьей-то жизни утонуть.
Всё дальше опускаясь в омут,
Покрытый ряскою из строк,
Уже не видеть и не помнить,
Как тонок книжный лепесток.
***
Очарована слов чередою,
Я в смятеньи от мыслей о смыслах.
Хохочу над чудной чехардою
Звуков фраз, то простых, то цветистых.
Терпеливо слежу за сюжетом,
Расплетаю сплетение жизней,
Пробираюсь за автором следом
По следам, нарисованным кистью.
Фраз опутанная паутиной,
С толку сбитая слов вереницей,
Доберусь ли до Анной любимой,
До последней прощальной страницы?
***
Ты лжешь, как дышишь. Все твои слова –
Созданья перевёрнутого мира.
Его вместить не может голова,
Но с легкостью вместит кулак факира.
Сгорают на ладони корабли,
А с ними карты стран и их соблазны.
И я, на берегах своей земли,
Их тайны разгадать уже не властна.
***
Уже из ниоткуда
Они во мне растут;
Цепляются корнями,
Стеблями оплетают.
По телу, словно руки,
Скользят бесшумно листья;
И вдруг, цветком раскрывшись,
Огромным густо-красным,
Дают себя увидеть.
Так я пишу стихи.
***
Музыка, которой не понять мне,
Как вода, берет в свои объятья,
Проникает медленно в меня.
Заставляет сердце жить собою,
Биться тихо музыки прибоем…
Вдруг блеснет слепящей синевою
И отхлынет, в глубину маня.
***
Я гуляла по осени сонной,
По осеннему сонном утру,
По прозрачному утру – по небу,
И по крышам, смотрящемся в небо.
В платье синем, как ночи кусочек,
С серебристой луной там, где сердце.
Я гуляла по осени сонной.
Без тебя, но с тобой там, где сердце.
***
Через запотевшее стекло
Вечером взгляни на фонари.
Я хочу сказать, но мало слов.
Ну не знаю я таких цветов!..
Все. Молчу. А ты в окно смотри.
Петропавловская крепость
Под грубой ласкою Борея
Нева искрится чешуёй,
И облака, на солнце греясь,
Плывут лениво над рекой.
А если, встав у колокольни,
На флюгер в синеве смотреть,
Покажется, что ветер клонит
Шпиль позолоченный к земле.
***
Смягчились краски. Тёмными волнами
Ложатся тени прошлого меж нами.
И расплываются знакомые черты.
И во вчера уходишь тихо ты.
…Исчез. Не знаю, был ты или не был.
Ответов не даёт немое небо.
И вот уже сгустившаяся ночь
Мои дневные грёзы гонит прочь.
***
Мне бы вот только допрыгнуть до радуги.
Я бы с неё посмотрела на город наш.
Как он молчит, улыбаясь от радости,
Ёжась чуть-чуть после ливня холодного.
Среди прохожих тебя я искала бы.
С радуги люди похожи на бабочек.
Скоро глаза бы закрыла усталые.
Город смеётся «Ты время теряла лишь.
Здесь его нет. Он уехал». Надолго ли?
Плачу, и тучи берут меня на руки.
Дни без тебя будут вязкими, сонными…
Мне бы вот только допрыгнуть до радуги.
***
На сеть для ловли птиц роса
Подряд три ночи выпадала.
Её шалунья, егоза –
Дочь птицелова – потеряла.
Я проследила, и никто
В траве ячейки не заметил.
Сегодня соберу я сто
Из самых сильных трав на свете.
Кого хочу поймать я в сеть?
Ведь и сама летаю птицей.
А я ведь знала, что смотреть
Нельзя мне на твои ресницы.
***
Построим карточный домик.
Я буду бубновой дамой.
Нет, лучше тузом трефовым!
Ах, как это всё забавно!
На столик поставив замок,
Давайте посмотрим в окна.
Кто в пышных танцует залах?
Томится в подвалах тёмных?
Но вот уже стало скучно.
Что делать с чудом картонным?
Рукою взмахнём беззвучно
И лягут карты покорно.
***
Видеть чёрно-белым мир
Безопасно для ума.
Лучше вырвать струны лир,
Узаконить сон без сна.
Если кто-нибудь в стихах
Описать рискнёт закат -
Будет в смуте виноват.
Для таких у нас тюрьма.
***
Вы слыхали, чтоб в полях
Колокольчики звенели?
Это потому, что спят
В венчиках склонённых феи.
Чтобы их не разбудить
Навсегда цветы замолкли.
И успели мы забыть
Звон их нежный и негромкий.
***
Бледный утренний свет.
Тротуары пусты.
Думать весело мне,
Что по этой земле
Где-то ходишь и ты.
***
Завидую ли прошлому чужому?
Среди шуршащих книжных лепестков
Я становлюсь причастна к их былому
И шью свой мир из ярких лоскутков.
А, может быть, не я живу их жизнью, -
Они вливаются, своё бессмертье для,
Через стихи, воспоминанья, письма
В безвольную, безликую меня.
***
Если серым котом дождь гуляет по крышам,
Отраженье в воде разбивают круги.
Если ты подойдёшь, я узнаю шаги,
Каждый шаг твой звенящий, не глядя, увижу.
***
Чужие стихи для меня
Окутаны светлой тайной.
Они по-другому грустят.
Они по-другому печальны.
Сквозь них проступает мир
Неузнанных душ далёких,
Чьи струны, как струны лир,
Звенят, превращаясь в строки.
***
Закрою дверь, свечу зажгу.
Всего лишь две руки,
Но вдруг по стенам побегут
Престранные зверьки.
То уши станут вдруг хвостом,
То крыльями – нога.
Четыре глаза и при том
Ветвистые рога.
На спинке стула посидят,
Залезут под кровать
И очень жалобно глядят.
«Не надо задувать».
Бессмыслица
1.
Кто там притаился в углу
Зелёный весь и с рогами?
Кто там ползёт по стеклу
С тридцатью двумя ногами?
Кто из-под кровати хвост
Закинул на спинку стула?
Какая там тварь свой нос
Нахально в мой чай макнула?
2.
В кармашки памяти положи листья писем
И листья лет.
- Что можно в лавке грёз купить на мелочь мыслей?
- Товаров нет.
3.
Новогодней ночью в чаще
Просыпаются медведи;
Из берлог они выходят
И, надев себе на шеи
Разноцветные гирлянды,
Молча водят хороводы.
Снег хрустит, и, улыбаясь,
В темноте медведи пляшут.
4.
Цветы моей ночи –
Раздувшиеся слезами,
Раскрывшиеся лучами
Оранжевые фонари.
А небо, если захочет,
Падучей звездой обманет.
Звезда у меня в кармане.
И можно, и целых три.
Чтобы луна мне пела
И на меня смотрела,
И целовала белым.
5.
Прозрачность в моей голове –
Прозрачность этого утра.
Пьяные мысли лежат под окном на траве.
Рассвет серебрит фату самолёта.
Луна – медуза, плывущая на восток.
Всё это придумано мудро.
И подразумевает кого-то,
Кто удержать бы смог
Весь этот мир в голове.
Пьяный. Август. Лежит. Под окном. На траве.
***
Я поняла, что голос твой,
Как вересковый мёд.
Такой же тёмный и густой
Он медленно течёт
На вкус и горек и шершав,
И липкий на губах,
Хранит он ароматы трав
И память о цветах.
***
Вы не находите, что в сказке интересней
И веселей, пожалуй, жить?
На месяц можно шляпу там повесить,
С медведем милым говорить.
Друзья мои, ведь всё во власти нашей!
До сказки нам рукой подать.
На шею вместо шарфа радугу повяжем,
По млечному пути отправимся гулять.
***
Если ночью Вам не спится,
Если ночью душат сны,
Я готова поделиться
С Вами краешком Луны.
Как добраться? Очень просто:
Старый тополь во дворе,
А с него – уже по звёздам,
Тем, что гаснут на заре.
Будет облачно – не страшно,
Потому что облака –
Лишь небесные барашки
На небесных же лугах.
А вот если тонок месяц,
Лучше Вам не приходить,
Чтоб его, усевшись вместе,
Пополам не разломить.
***
Сегодня ко мне заглянула в окошко
Луна, улыбаясь лукаво;
Стряхнула со щёк своих пудры немножко
В глаза мои ради забавы.
Сны вдруг прервались; и я села в кровати,
Взглянув на шалунью сурово.
А ей хоть бы что. Ей ведь наглости хватит
Будить меня снова и снова.
Я знаю: теперь не заснуть мне, покуда
В стихах не расправлюсь с луною;
Но что ни пишу, - получается чудо,
А не нарушенье покоя.
***
Заблудившись на снежной равнине,
Облаков оглушённые ватой,
Тихо ждём, когда солнце остынет
И закроет ладони заката.
Кто мы: странники или изгои?
Завернувшись в звериные шубы,
Тихо ждём, когда ветер завоет
И, смеясь, поцелует нас в губы.
Нам кострами не велено греться,
И нельзя добиваться ответов.
Тихо ждём, когда вещее сердце
Нас спасёт обещанием лета...
24 января, 2021
***
На картах мира больше нет
Страны с лиловыми лесами,
Где звёзд касались мы руками
И небо пело нам в ответ.
Исчезли брызги городов,
Сплетенья рек, озёр лоскутья,
Дорог железных перепутья,
Морские входы для судов...
Осталось лишь мерцанье грёз
Да лабиринт воспоминаний,
Где бродят тени без названий
Среди заснеженных берёз.
31 января, 2021
Заблудившись на снежной равнине,
Облаков оглушённые ватой,
Тихо ждём, когда солнце остынет
И закроет ладони заката.
Кто мы: странники или изгои?
Завернувшись в звериные шубы,
Тихо ждём, когда ветер завоет
И, смеясь, поцелует нас в губы.
Нам кострами не велено греться,
И нельзя добиваться ответов.
Тихо ждём, когда вещее сердце
Нас спасёт обещанием лета...
24 января, 2021
***
На картах мира больше нет
Страны с лиловыми лесами,
Где звёзд касались мы руками
И небо пело нам в ответ.
Исчезли брызги городов,
Сплетенья рек, озёр лоскутья,
Дорог железных перепутья,
Морские входы для судов...
Осталось лишь мерцанье грёз
Да лабиринт воспоминаний,
Где бродят тени без названий
Среди заснеженных берёз.
31 января, 2021